Странное дело, в России словно не замечают, что в этом году сто десятилетие первой русско-японской войны
Странное дело, в России словно не замечают, что в этом году сто десятилетие первой русско-японской войны. Войны, начавшийся из-за жадности ( мало было своего леса, хотелось еще и в Корее заняться рубками), и кончившейся по трусости в тот момент, когда русская армия наконец сосредоточилась в Маньчжурии и готова была перейти в наступление на уже уставшие и обескровленные японские войска.
Войны, которая расшатала фундамент империи. Войны, которая показала, что русский флот предпочитает тонуть, а не сражаться. И эта славная традиция была заложена в Крымскую войну. Флот потопили, а стали героями. Пока крошечный гарнизон Петропавловска-Камчатского бился насмерть с английским десантом и отбился, русская эскадра пряталась по бухтам. Так в Императорской гавани безо всякого боя экипаж доблестно затопил свой славный фрегат «Палладу». Пятьдесят с лишним лет спустя эта традиция - прятать свои корабли в гавани и там их топить - снова прославила русских флотоводцев.
«Поражение нашего флота не допускается»
В это не хочется верить, но флот только и умел погибать геройски или бесславно, но не атаковать и не побеждать. Возьмем хотя бы главную ударную силу флота того времени – эскадренные броненосцы.
«Цесаревич» - после боя спрятался в нейтральном порту Циндао, где и был интернирован. «Ретвизан» - затонул на рейде Порт-Артура, поднят и отремонтирован японцами. Его судьбу повторили броненосцы «Пересвет» и «Победа».
«Петропавловск» - погиб на мине при выходе из Порт-Артура. На минное поле флагман вывел флотоводец Макаров, который так рвался в бой, что не удосужился приказать протралить фарватер. В 1913 году японцы нашли в штаб-каюте останки адмирала и с почестями предали их погребению. Броненосец «Полтава» - затонул на внутреннем рейде Порт-Артура, поднят японцами и отремонтирован. «Севастополь» - затоплен своим экипажем на приличной глубине, что и помешало его поднять японцам.
Ни один из семи русских эскадренных броненосца не погиб в бою.
Можно понять чувства министра обороны, а потом главнокомандующего вооруженными силами России на Дальнем Востоке Александра Николаевича Куропаткина, когда, не снимая с себя вины, он горько сокрушался:
- В войне с Японией, по преимуществу морской державой, главное место должно было принадлежать действиям не на суше, а на море. Разбей мы японский флот, война на китайской территории стала бы для японцев невозможной…Укрывшись в Порт-Артуре, наш флот не сделал даже попытки помешать операциям японцев. Три японских армии произвели высадки на Ляодунском полуострове совершенно беспрепятственно.
Строительство флота опустошало военную казну России. За пять лет до начала войны Япония потратила на свой флот - 210 млн рублей, а Россия – 526 млн рублей. В Тихоокеанском флоте перед войной было 16 броненосцев и больших крейсеров, 42 миноносца. В Японском флоте - 19 тяжелых кораблей и 50 миноносцев.
Силы – почти равны.
Буквально накануне начала боевых действий наместник императора на Дальнем Востоке, генерал-адъютант Алексеев заявлял, что « при настоящем соотношении сил нашего и японского флотов возможность поражения нашего флота не допускается»!
Это положение легло в основу плана стратегического развертывания войск Дальнего Востока на случай столкновения с Японией.
По замечанию Куропаткина, « у нас думали, что войны не будет, и что флот существует лишь для ценза, министерства и смотров… Офицеры впервые встретились со своими командами на палубах незнакомых им кораблей…Матросы не только не были обучены действовать всеми новейшими средствами войны, например, новейшими прицелами, но даже жить на кораблях…Мы потеряли флот потому только, что не готовили к войне главнейший элемент – личный состав».
Может быть, единственный пример успешных действий флота в эту войну – это рейдерские операции маленькой эскадры владивостокских крейсеров.
«Молодецкий набег»
В годы войны Япония почти все свои тяжелые орудия, торпеды и прочее вооружение получала из-за рубежа. Победить ее означало в первую очередь перерезать торговые коммуникации. Две-три крейсерских эскадры могли бы полностью парализовать морское сообщение Японии с другими странами. Значит, и японский флот перестал бы, как кот, караулить спрятавшиеся в Порт-Артуре русские броненосцы, а был бы вынужден гоняться за русскими крейсерами вокруг всей Японии.
Но в России почти не было быстроходных кораблей с большим запасом автономного плаванья, которые могли бы разбойничать на морских путях, топя беззащитные транспорты. Обычно в таких случаях, в крейсеры легко превращаются мирные пароходы, достаточно как следует вооружить их. Но до этого никто не додумался. Хотя нет. Как только началась война, профессор Военно-морской академии Н.Л. Кладо предложил первым делом превратить в крейсеры … «императорские яхты». И тогда, и сейчас «яхтами» называют не только парусные, но и «прогулочные» суда. Только на Балтике у августейшей фамилии было семь яхт. Кладо, не дождавшись ответа по инстанциям, опубликовал статью в газете, за что и был подвергнут домашнему аресту.
В итоге, на всем театре военных действий у России было только четыре корабля, которые могли использоваться для крейсерских операций. Это были, базировавшиеся во Владивостоке однотипные «Громобой», «Россия», «Рюрик» - с автономностью хода до 7 800 морских миль и крейсер «Богатырь», который висел на них как обуза, с его автономностью всего в 2 760 миль. Позже к ним присоединился переделанный в крейсер торговый пароход «Лена».
«Рюрик» был построен в 1896 году специально для рейдерских операций. Рейдер – это корабль, который самостоятельно ведет операции на морских коммуникациях противника – то есть, нацелен на борьбу с торговыми и транспортными судами.
К началу военных действий с Японией «Рюрик» уже был кораблем «прошлого века». Вообразите, что на нем даже были мачты для парусов, чтобы увеличить автономность плаванья. Машины разгоняли корабль всего лишь до 18 узлов, тогда как японские крейсеры бегали больше 20 узлов.
Когда началась война, основные силы российского флота были блокированы японцами в Порт-Артуре, и только Владивостокская эскадра могла выбегать на морские просторы.
Первые выход состоялся 27 января 1904 года. Четыре крейсера за несколько дней обнаружили всего два японских транспорта. Один упустили. По второму - «Наканаура-Мару» «Громобой» палил в упор из главного калибра полтора часа. Японец не тонул. Тогда подключились орудия «России». Уже из этого примера ясно, что русские снаряды годились больше для фейрверка, чем для войны.
11 февраля эскадра снова вышла в море. Никого не нашла и вернулась. Как это никого не нашла? Да, так. К японским портам близко не подходили, надеялись перехватить транспорты поближе к своему берегу.
Дело в том, что русские крейсеры сильно уступали в боевом отношении новейшим японским крейсерам. Восьмидюймовые орудия размещались в четырех бортовых полубашнях, что намного ограничивало сектор обстрела. А у японских крейсеров орудия были размещены попарно во вращающихся башнях. На залп шести пушек японцы могли ответить огнем 24 орудий, притом, более дальнобойных, да и сами снаряды у них были смертоноснее.
Поэтому русские крейсеры, «продемонстрировав флаг», тут же спешили спрятаться в гавани Владивостока под защитой крепостных пушек.
Японская эскадра под командованием адмирала Камимуры дважды подходила к Владивостоку, чтобы попытаться уничтожить нашу эскадру. Интересно, что японцы прекрасно знали, где расположены орудия крепости и куда они могут стрелять.
Увы, но прославленная стараниями местных краеведов, «самая сильная морская крепость в мире», вошла в войну с Японией неподготовленной. Ведь все силы и финансы были брошены на Порт-Артур и Дальний. Цепь фортов, прикрывающих Владивосток с моря, не была достроена.
В феврале 1904 года японская эскадра вошла в Уссурийский залив. Целый час она вела огонь, выпустив 200 снарядов. Крепость не отвечала. Японские корабли стояли в «мертвой для обстрела» зоне. Да, еще, стыдно сказать: у орудий от сильного мороза примерзли клиновые замки орудий. Хорошо еще, что огонь японцев не корректировался, так что от обстрела погиб всего один человек. Снаряд попал в штаб 30-го Восточно-Сибирского полка, начался пожар. Знамя полка вынесла из пожара жена командира. Из-за абсурдности ситуации, ее за это не наградили, но и мужа не наказали.
Второй раз японская эскадра подошла к Владивостоку в апреле и два дня простояла на рейде у острова Русского, вызывая русские корабли на бой. Наши – отсиделись в порту и правильно сделали. Японские миноносцы успели засеять выход из порта минами.
До лета русские крейсеры несколько раз выходили в море, но не к Японии, а к Корее, так что добыча у них опять была ничтожной. Хуже того, командир эскадры Йессен на «Богатыре» отправился в Посьет на совещание с сухопутными генералами, и посадил в тумане корабль на скалы. Да так удачно, что «Богатырь» вышел из строя почти до конца войны. После этого оставшиеся крейсеры в рейды водил другой адмирал Петр Безобразов.
Наконец было решено крейсировать у восточных берегов Японии, где были основные порты. Летние походы были удачнее: торпедированы два транспорта с войсками и орудиями. Пока крейсеры разбирались с торговыми пароходами, русские эсминцы гоняли у берегов Хоккайдо парусные шхуны. Потом снова был рейд по корейским портам. Под прикрытием крейсеров миноносцы вошли в порт Гензан и потешились: сожгли склады, потопили суда. Правда, при отходе один из миноносцев налетел на риф и заклинил руль. Его взяли на буксир, но кораблик развернуло боком. Вместо того, чтобы взрывом оторвать руль, решили затопить весь корабль…
Между прочим, русские крейсеры нее только топили транспорты. Но и начали вести радиовойну. Они ставили помехи переговорам японского флота. Как тогда говорили, «перебивали искрой», то есть заглушали частоту. Впрочем, этим себя и обнаружили. За ними погналась эскадра Камимуры, но наши оторвались.
В июле 1904 года крейсеры Владивостокской эскадры прошли Сангарский пролив и вышли в Тихий океан. С этой стороны русских кораблей никто не ждал. И они безнаказанно орудовали вдоль японских портов у восточного берега острова Хонсю. Две недели они досматривали все суда, идущие в Японию. Как указано в рапорте командора эскадры Иессена: "16 - ти суточное крейсерство обошлось без потерь в людях, а равно без одной человеческой жертвы на уничтоженных судах или взятых призах".
Три парохода с коммерческими грузами были взяты как приз и доведены до Владивостока. Восемь судов было потоплено и уничтожено более десятка больших шхун. Во время этого рейда крейсерам не попался ни один военный транспорт. Но главным результатом похода было полное прекращение судоходства на восточном побережье Японии. Жизнь в портах замерла. Судовладельцы, грузополучатели и поставщики, обозленные понесёнными убытками, сожгли дом адмирала Камимуры.
Стоит отметить, что в начале войны наши рейдеры крупно рисковали, атакуя иностранные суда с грузами для Японии. Дело в том, что специальная декларация о военной контрабанде, которая входила с состав утвержденных Императором Николаем 2-м еще 14 февраля «Правил, коими Россия намерена руководствоваться в войне с Японией», была обнародована с большой задержкой. В результате русские моряки не могли даже верно определить какой груз нейтральных пароходов, направляющийся в Японию, считается контрабандой, а какой нет. Так, во избежании осложнений с Британией, были отпущены три английских транспорта, которые везли в Японию кардифский уголь.
Врагу не сдается наш гордый «Рюрик»
30 июля 1904 года русские броненосцы вырвались из Порт-Артура. Владивостокские крейсеры были направлены в море, чтобы растянуть японский флот. Штаб Главнокомандующего предписывал крейсерам при встрече с эскадрой Камимуры "отвлечь её на север в погоне за собой".
Все примерно так и получилось, но кончилось просто трагически. Наши крейсеры проигрывали противнику и в скорости хода, и в дальнобойности орудий. Да и японская эскадра подошла с севера, отрезав пусть отхода на Владивосток. Встреча кораблей произошла недалеко от острова Цусимы. Можно даже сказать, что это была репетиция Цусимы. Но уроки извлечены были только японцами…
Через полтора часа боя стало понятно, что японцы просто расстреливают наши крейсеры с безопасной позиции. На «Рюрике» заклинило руль. "Россия" и "Громобой" пытались заслонить его собой, но были тяжело повреждены и рванули на север. Основные силы японской эскадры пошли за ними в погоню, а добивать «Рюрик» остались два старых крейсеры и миноносцы. Его орудия почти не отвечали, командир и старшие офицеры – погибли.
В воспоминаниях корабельного священника иеромонаха Алексия последние минуты корабля описываются так:
"Я продолжал перевязывать раненых. Командовал уже не Трусов а минный офицер... Вдруг раздалась команда - взорвать крейсер, но это оказалось невозможным. Узнав, что крейсер взорвать нельзя, так как уничтожены все провода, лейтенант Иванов приказал открыть кингстоны… Корабль постепенно погружался. Видя это, я пошёл исповедовать умирающих, они лежали на трёх палубах по всем направлениям. Среди массы трупов, среди крови и стонов я стал делать общую исповедь. Она была потрясающа: кто крестился, кто протягивал руки,кто, не будучи в состоянии двигаться, смотрел на меня широко раскрытыми, полными слёз глазами. Кто-то силился что-то сказать. Крейсер погружался.Я исповедовал людей группами, перебегая от одной к другой... Меня искал командир, увидев, он подбежал ко мне со спасательным кругом и стал надевать его на меня. Так я оказался за бортом."
В японском сборнике «Описания военных действия на море в 37-38 г.г. Мэйдзи» гибель «Рюрика» описывалась с уважением: «Несмотря на то, что руль был уже поврежден и перебиты рулевые приводы… крейсер все еще продолжал доблестное сопротивление. С японских кораблей сыпался град снарядов: оба мостика были сбиты, мачты повалены…большая часть команды на верхней палубе была убита, орудия одно за другим были подбиты…В рулевое отделение проникла вода, и крейсер понемногу садился кормой».
На корабле навечно осталось 208 человек. Спасшихся подобрали японцы. Последним офицером, командовавшим «Рюриком», был лейтенант Иванов. Это был «тринадцатый» Иванов в списке офицеров русского морского флота. За мужество он был награжден Святым Георгием четвертой степени, и его фамилия стала писаться так Иванов-Тринадцатый.
После этого несчастного боя с Владивостокской эскадрой крейсеров было покончено. «Рюрик» - погиб, «Россия» и «Громобой» вырвались, но были сильно повреждены. После ремонта «Громобой» сел на рифы, а потом подорвался на японской мине.
«Искра» нашла «Рюрика»
В 2004 году место гибели «Рюрика» искала и нашла владивостокская яхта «Искра». Многие приморские краеведы уверены, что именно «Рюрик», а не «Варяг» совершил настоящий подвиг и незаслуженно был забыт.
«Врагу не сдается наш гордый «Варяг» - как-то это не вяжется с тем, что потом Россия выкупала у японцев этот самый «Варяг». А вот «Рюрик» погиб в бою и,в самом деле, не достался врагу. Хотя, по правде говоря, и тот и другой были к тому времени настолько устаревшими кораблями, что были расстреляны с безопасного расстояния японскими крейсерами. Так что спор о том, чей «подвиг» лучше, это спор о том, сколько собственных людей нужно положить в бою, чтобы эта смерть считалась «героической».
Экспедиция по поискам «Рюрика» была организована по инициативе Тихоокеанского флота, ДВО РАН и Дальневосточного государственного технического университета, который предоставил яхту и поисковое оборудование. За 14 дней «Искра» прошла 500 миль и уточнила место гибели «Рюрика».
Как сообщил капитан яхты Владимир Карташев, ученые с помощью гидроакустической аппаратуры нашли на дне 26 «морских объектов» и опознали корпус «Рюрика». Перед выходом в море, члены экспедиции получили самые разные координаты гибели крейсеры. Самыми точными оказались японские данные.
